Пьеса Эдварда Олби, с громадным успехом поставленная на Бродвее в 1962 году, была куплена компанией за 500 000 долларов США.

Для съёмок в этом фильме Элизабет Тейлор (1932-2011) поправилась почти на 14 килограммов.

Режиссёр Майк Николс (1931-2014) впоследствии понял, что настаивать на съёмках именно на территории кампуса было необязательно. Все эти сцены можно было легко снять и на студии. Это был всего лишь один из уроков, которые он извлёк из работы над своим первым фильмом. Как он сам впоследствии признавался, он был просто театральным режиссёром из Нью-Йорка, который оказался в Голливуде, а потому страшно боялся.

Ричард Бёртон (1925- 1984) и Элизабет Тейлор к моменту начала работы в фильме были уже звёздами первой величины, так что работа с ними была сущей мукой. В контракте каждого был пункт, согласно которому они могли не появляться на съёмочной площадке раньше 10 часов утра, тогда как остальные там практически всегда находились с раннего утра. По прибытии на съёмочную площадку эти двое расходились по гримёркам, где над ними работали гримёры и костюмеры, на что уходило каждый раз до двух часов, и к тому моменту, как они были готовы к съёмкам, наступало время перерыва на обед. Обед у них длился долго – нередко с друзьями и со спиртным, — так что возвращались они только уже ближе к вечеру, тогда и можно было начинать съёмки. По словам монтажёра Сэма О’Стина, Бёртон и Тейлор неизменно делали вид, что так и должно быть, и что ничего не случилось. Более того, иногда они возвращались с обеда только к 5 часам пополудни, а в контрактах было указано, что рабочий день должен заканчиваться в 6 вечера.

В сцене возле бара персонаж в исполнении Ричарда Бёртона приходит в ярость и толкает героиню Элизабет Тейлор в направлении автомобиля. Бёртон действительно сильно толкнул Тейлор, и она с громким звуком стукнулась головой о верх кузова, Рука актрисы инстинктивно дёрнулась к месту ушиба, но сцену она доиграла до конца, причём по голосу её можно было понять, что она испытывает боль. Майк Николс решил эту сцену не переснимать, а вставить в фильм именно этот дубль.

К тому времени большую часть фильмов в Голливуде снимали в цвете, но режиссёр Майк Николс настоял на том, чтобы снимать фильм чёрно-белым. Во-первых, Элизабет Тейлор была загримирована, чтобы выглядеть на 15 лет старше, и так грим смотрелся натуральнее, кроме того, и она, и Ричард Бёртон выглядели на чёрно-белой плёнке более измождёнными, чем они смотрелись бы в цвете. Во-вторых, Николс полагал, что цвет сделает фильм более буквальным и реальным, а ему хотелось, чтобы он смотрелся более стилизованным и абстрактным. В общем и целом – и благодаря, в немалой степени, гонорарам автора сценария Эдварда Олби (1928-2016) и Тейлор – фильм «Кто боится Вирджинии Вульф?» стал самым дорогим чёрно-белым фильмом в истории, создание которого обошлось в $7,5 миллиона.

Монтажом картины занимались Майк Николс и Сэм О’Стин. Работали они с 5 часов утра и до глубокой ночи, и Сэм О'Стин однажды даже упал от переутомления в обморок. В целом, он – по его же собственному признанию – был «как сомнабула» и работал на автомате. Так продолжалось целый месяц, а на очереди было ещё сведение звука, но студийные боссы заниматься этим Николсу не позволили. Всё делал О’Стин в одиночку, а затем каждый вечер звонил Николсу и давал ему через динамик трубки послушать, что получается, и выслушивал просьбы и советы Николса относительно звукового оформления.

По словам Майка Николса, автор сценария и продюсер фильма Эрнест Леман (1915-2005) написал для фильма другой финал, в котором за несколько лет до описываемых событий сын Джорджа и Марты, которых сыграли, соответственно, Ричард Бёртон и Элизабет Тейлор, покончил с собой. Такой финал Николс снимать отказался.